СТИХИ НАТАЛЬИ ХАТКИНОЙ  


НАЗОВИ МЕНЯ ПО ИМЕНИ

Говорила я с девицей,
Что бывала за границей:
- Наших девок там и тут
Всех наташками зовут.

Эти странные татары
Или турки, может быть,
Предлагают нам товары
Или пробуют купить.

Мне представить даже страшно,
Что же будет, если мне
Скажут ласково: "Наташа!" -
Да еще в чужой стране.

Слово доброе - засада.
Это - здесь. А если там?
Я ведь все куплю у гада,
Я ведь все ему отдам.

Потому-то за границу
Ездить - что вы! - и не снится.
И сижу я здесь одна
Людям на фиг не нужна.



КОЛЫБЕЛЬНАЯ ТРЕВОГИ

На ночь дочь перекрещу —
точно лодку отпущу
в сладкий сон,
в Млечный Путь,
в звездную дорогу.
Мне за нею ходу нет.
Стану жечь на кухне свет.
Осеню дитя крестом —
как доверю Богу.

На ночь дочь перекрещу —
свое сердце приобщу
к тем, кто нынче ночью в сон
отпустил родное
и зажег на кухне свет.
Глянул в небо — Бога нет.
Самолеты там гудят —
как перед войною.

На ночь дочь перекрещу,
но руки не опущу:
мне самой свое дитя
заслонять плечами.
Ходят беды в небесах,
воет голод,
ноет страх...
Бабы, бабы, бабоньки —
сестры во печали.


КРОКОДИЛЬЧИК

Жил на побережье Нила
Крокодильчик-крокодил.
Его мама не хвалила,
Его папа не хвалил.

- Переделал столько дел!
- Ну и что?
- Больше всех лягушек съел!
- Ну и что?
Вот малышка бегемот
Открывает шире рот.
И мартышка так танцует!
А захочет - и споёт.

Крокодильчик всхлипнул:
- Точка!
Я, как вы, не буду жить!
Заведу себе сыночка,
Буду я его хвалить.

Самый лучший! Умный самый!
Пусть узнают все окрест.
И тогда он папу с мамой
То есть деда с бабкой
Съест!


ПАМЯТИ НАТАЛЬИ ХАТКИНОЙ
(автор - sichan)

Привет, я - юзер cambala.
Друзья, я ночью умерла,
Но ради нашей светлой дружбы -
Не плачьте.
Знать, такая служба.
Вы не поверите - но Бог
Невероятно одинок,
А жизнь кажется длинней,
Когда молчишь вдвоем о ней.

Пусть будет ваша жизнь легка -
Я вам привижусь в облаках.
И вы вздохнете:
"Камбала
Опять по небу проплыла..."

Ну да, я с вами. На века.

Целую всех.
Старушка Х


БАЛЛАДА О ГОРНОЙ ВЕРШИНЕ

Снега благородные седины
Увенчали скал суровых вид.
Человек на горные вершины
Глянул — и сказал, что покорит.

Лез и лез он вверх по узким тропкам,
Продирался там, где тропок нет,
Оставляя банки, тряпки, пробки —
Всем известный человека след.

Ну-с, герой взобрался на вершину-с,
Как орел — вот разве что без крыл.
Плюнул вниз и произнес: «Свершилось!
Вот ведь говорил — и покорил».

Он спустился со счастливой миной
Вниз — к садам цветущей алычи.
И вздыхала горная вершина,
Небу тихо жалуясь в ночи.

«Люди, люди, хамское отродье,
Их терпеть уж, право, нету сил.
Каждый влезет, плюнет и уходит.
А потом твердит, что покорил».


МОЛИТВА № 3

В тёмное небо смотрю –
как-то мне всё непонятно.
«Господи, – говорю. –
Тошно без связи обратной!»

В тёмное небо смотрю.
Жажду простого ответа.
«Господи», – говорю.
Ира звонит или Света.

В тёмное небо смотрю.
Голоса нету из мрака.
«Господи!» – говорю.
Тихо подходит собака.


НЕТ У БОГА НИКОГО КРОМЕ НАС

Нет у света ничего, кроме тьмы.
Он в ней лилией пророс — и погас.
Кто там плачет в темноте? — Это мы.
Нет у Бога никого, кроме нас.

Неподатливый такой матерьял —
отрастить не получается крыл.
Вот один хотел взлететь — и пропал.
Впрочем, кто-то говорит: воспарил.

То не лилия растет средь зимы —
просто хочется любви — прям сейчас.
Нет у света ничего, кроме тьмы,
Нет у Бога никого, кроме нас.


МОЛИТВА НА КУХНЕ

Надо посуду вымыть, а тянет разбить.
Это отчаянье, Господи, а не лень.
Как это трудно, Господи, - век любить.
Каждое утро, Господи, каждый день.

Был сквозь окно замерзшее виден рай,
тусклым моченым яблоком манила зима.
Как я тогда просила: "Господи, дай!"
- На, - отвечал, - только будешь нести сама.



ПРИНЦЕССА ЭДЕЛЬВЕЙС

В краю глухом и страшном,
Где горы до небес,
Жила, замкнувшись в башне,
Принцесса Эдельвейс.

Тянуло в край полночный
Мужчин со всех сторон,
И каждый был заочно
В принцессу ту влюблен.

Но не смогли, однако,
Пробиться к Эдельвейс
Ни бравый принц Монако,
Ни некий Билли Гейтс.

К ней проявляла пресса
Огромный интерес.
Отказано принцессой
Всем было наотрез,

Предложено убраться,
Рассеяться вдали.
К ней даже папарацци
Пробиться не смогли.

Не видели ни разу
Хотя б издалека
Ни глазок, ни подвязок,
Ни даже ноготка.

Разъехались, страдая,
И те, и те, и те...
И разнесли преданье
О гордой красоте.

И глядя вслед им тупо,
Жевала жирный кекс
Унылая толстуха -
Принцесса Эдельвейс.

Пусть башня в дымке тает...
Мораль моя проста:
Для всех влюбленных тайна
Важней, чем красота...


Я,НАВЕРНОЕ, АКУЛА

Я, наверное, акула -
мужа милого любя,
все равно всю ночь тянула
одеяло на себя.

Было бедному несладко:
хоть вертелся он как мог,
то, как лед, застынет пятка,
то продует левый бок.

А как выстыла коленка,
он ушел в одном плаще
к той, что тихо спит у стенки
и не вертится вообще.

Теплой ночи, муж неверный!
Ухожу в акулий стан.
Стелет мне постель безмерный.
Ледовитый океан.


Жалисная песня для исполнения в подземном переходе

Моя мамочка очень ласково
(это было лет сорок назад)
называла меня синеглазкою
за небесного колеру взгляд.

Я была поведенья приличного
все шестнадцать безоблачных лет.
Синеглазкою, круглой отличницей,
я встречала свой первый рассвет.

В институте — в каком, уж не помнится —
я училась легко, без хлопот.
Синеглазкою, краснодипломницей,
я работать пошла на завод.

Там я встретила токаря-Толечку,
на меня Толик глаз положил,
и при первом свиданьи вот столечко,
ну буквально три капли налил.

Но была я к вину непривычная,
хмель меня слишком быстро настиг,
и мое поведенье приличное
неприличным сменилося вмиг.

Тут пошли у нас пьянки за пьянками,
он ухаживал стильно за мной.
А женился на Хайкиной Таньке он, —
у нее папа техник зубной.

Вены резала бритвой наточенной,
потихоньку сходила с ума,
чтоб забыть незабвенного Толечку,
я себе наливала сама.

Дорогого, любимого, пьяного,
я его бесконечно ждала.
Набежали дружки окаянные,
чтоб забыться, я с ними пила.

Автандил наливал мне шампанского,
коньячок наливал мне Левон,
Николай приносил шо-то красное,
а Олег предложил самогон.

Погуляли и покуролесили,
и опять я осталась одна
со своей недопетою песнею
и с допитой бутылкой вина.

С фонарями под синими глазками
я в подземный пошла переход,
и теперь уж меня синеглазкою
кто попало с усмешкой зовет.

Так судьба оскорбить может каждую,
пусть же люди меня не винят.
Вы подайте полтинничек, граждане,
за небесного колеру взгляд.


СНЕГ НЕМУДРЕНЫЙ НА ПЛЕЧИ НАКИНЕТ ПРИРОДА…

Снег немудреный на плечи накинет природа,
И не стесняется этих немодных одежд.
Вот мы и дожили с вами до Нового года,
Вот мы и дожили с вами до Новых надежд.

Ах, не глядите вы так на меня, не губите,
Ах, не молчите вы, как зачарованный лес,
Дескать, уже ожидали особых событий,
Дескать, уже ожидали каких-то чудес.

Краски достанем, на талой воде разведём,
Снег нам под свежую радость грунтует полотна.
Жаль, долгожданные встречи всегда мимолетны,
Столько мечталось - и нечего вспомнить потом.

Были бы ёлки пушисты, а взгляды лучисты,
И заживём, не стесняясь ни смеха, ни слёз.
И не пеняйте, ведь всё-таки что-то случилось,
Ах, не пеняйте, ведь всё-таки что-то сбылось.

Верьте, что в дверь постучатся любовь и свобода,
Жизнь пощадит простаков и весёлых невежд.
Всё же мы дожили с вами до Нового года,
Всё же мы дожили с вами до Новых надежд!


ЦЕЛЬ ЯСНА, А В ТЕЛЕ ВЯЛОСТЬ…

Цель ясна, а в теле - вялость.
Губы треснули, болят.
- На ветру, что ль, целовалась? -
мне подружки говорят.

Не такие мои годы
целоваться на ветру,
мне бы дать пора свободу
беспринципному перу.

И ярясь, и большевея,
за собой вести народ, -
два квартала чуть левее,
а потом опять вперед

Иль в забытой деревеньке
жизнь крестьянства изучать,
и пахать себе маленько,
и чего-то там тачать.

В школе бедного прихода
ребятню учить добру.
Но всего сильней охота
целоваться на ветру.



вернуться на главную страницу
послушать песни на стихи Хаткиной
перейти на сайт matyuhin-songs.narod.ru
в гости


 
Hosted by uCoz