| |||
|
|
* * * Я родился, чтобы пропеть, отзвенеть на ветру осиной. Я родился, чтобы терпеть смех твой звонкий и свет твой синий. Я родился, чтобы понять век погромный и миг наш краткий. Я влюбился, чтобы обнять мир огромный и стан твой сладкий, виноградную гроздь сломать, гвоздь погнуть и шагнуть в бессмертье. Я родился, чтобы с ума вас свести, как рисунок с меди. И вдали черешневых глаз, звездам преданный, как собака, я родился, чтобы хоть раз на груди у счастья заплакать. В этом зеркале - небеса. В небесах - золотая тайна. Тайна в том, что я написал, ведь родился я неслучайно. * * * Что ангел мой родной мне пишет? Что Бог к моим страданьям шьет? Я чувствую тебя все ближе, холодной грусти переплет. От этой истины, ручаюсь, с людскою ложью водку пью. На славу царскую венчаюсь и славы царской не люблю. А забинтованной женою идет Россия по холмам церквей, засыпанных золою, где кости с кровью пополам. Мое чело чеканит стужа. Мое перо таскает враг. Я навожу приятный ужас лишь стопкою своих бумаг. Вас ждет Антихрист, ждет Антихрист и чавкающим стадом - ад. Я умоляю вас - окститесь, очнитесь, и сестра, и брат! Кто может здесь еще молиться - пусть молится. Иначе - плен. И от зари и до зарницы вы не подниметесь с колен. И зверь иконой будет вашей по всей земле, по всей земле. И будут гарцевать по пашням немые всадники во мгле. И вашим мясом, вашим мясом откормят трехголовых псов, и кровью вашей, словно квасом) зальют тюремный ваш засов. Глаза мои бы не глядели на вашу землю в эти дни... Но вот мы с ангелом летели и плакали, что мы - одни! * * * Разорвали меня пополам Проходимцы и купола, И, растраченный догола, Я уже ничего не сыграю На гитаре своей - Бордо, Где натянуты волосы Музы, И ныряют с моих бортов, Словно с башни с тяжелым грузом, Обнаженные, без порток, Мысли - светлые карапузы... Я иду поперек волны, И от груза трещит спина, Нет ни берега, ни жены, Только тень того пацана, Что нырнул с меня глубоко И не выплыл, совсем пропал... А писал стихи так легко, Словно в речке коня купал!.. 1982 ИМПРОВИЗАЦИЯ Перед отъездом белых глаз Смеялись красные рубахи. И пахло ночью и рыбалкой, И я стихотворенье пас, Была пора последних раз Перед отъездом белых глаз. О лес! Вечерний мой пустыш. Я вижу твой закатный краешек, Где зайца траурную клавишу Охотник по миру пустил. Прости. Засыпанный орешник Уходит вниз святым Олешей Туда, где краше всё и проще, Где журавли белье полощут. А я опять рисую грусть. И мне в ладонях, злых и цепких, Несут отравленную грудь Поистине босые церкви. Во мне соборно, дымно, набожно. Я тихий зверь в седьмых кустах. И чье-то маленькое "надо же" На неприкаянных устах. 1964 НАКАНУНЕ Я помолился голубейшим ликам о том, что скоро побелеет локон, и смерти испугается свеча, узнав, как тают по священным книгам ученики любимейшие Бога. И в тюрьмах сыновья его мычат и в небесах непоправимо пьяных и в небесах непоправимо пленных я таинство последнее узнал - о том, как люди поздно, или рано начнут, вскрывая ангельские вены выпрашивать прощение у зла. Заплачет камень, затвердеет полдень, и шар земной, похожий на золу... заставит повторить великий подвиг того, кого в стихах не назову. И род людской, себя продавший трижды, освобожденный только в облаках благословит виновника сей тризны и собственную кровь нальет в бокал. Сощурив глаз оранжевый, заря скользнет по леденящим скользким спискам и на ремне последнего Царя к нам приведут слепого василиска. По всей земле предчувствую костры, в заборах человеческие кости, и на церквях не русские кресты, а свастику отчаянья и злости. И паюсной икрой толпа лежит... и по сигналу можно только хлопать, мильоны их, но ни одной души, и проповедь свою читает робот. ОБИЖЕННЫЙ ИНТЕРЬЕР Собаки лают - к просьбам, Волчицы воют - к хлебу, А у меня и просек До тех загадок не было. Пожарник пляшет - к чуду, Любовник плачет - к чаду, А я с тобой - не буду, А мне с тобой - не надо! Рожь колосится - к бабам, Ложь говорится - к делу, Нож не выносит шпалы - Кровь двойником к их телу. Ах, это только новость... Спать, чтоб в зрачках не гнулось. Да сохранит мой голос Странную нотку - ну вас! ШАЛАШ НАСТРОЕНИЯ Все будет у меня - и хлеб, и дом, и дождик, что стучит уже отчаянно, как будто некрещеных миллион к крещеным возвращается печально. Заплаканных не будет глаз одних, проклятья миру этому не будет. Благословляю вечный свой родник и голову свою на черном блюде. И плащ, познавший ангела крыло, и смерть, что в нищете со мною мается. простое и железное перо, которое над всеми улыбается. А славе, беззащитной, как свеча, зажженной на границе тьмы и тленья, оставлю, умирая, невзначай бессмертные свои стихотворенья. Все будет у меня - и хлеб, и дом, и Божий страх, и ангельские числа. Но только умоляю: будь потом, душа, отцеловавшая отчизну! |
| вернуться на главную страницу |
| послушать декламации стихотворений Л.Губанова |
| перейти на сайт matyuhin-songs.narod.ru |
| в гости |
